ли замечать, что у кого она соглашалась брать ту копейку, то и дела у него идут в гору, и человек сам уже помогает другим, а кто замечен был во лжи, в скупости, у того она и денег не брала.
Ночами стояла в поле на молитве: в поле присутствие Божие более явственно.
Постепенно люди стали замечать, что ее невнятные слова и намеки сбываются, и увидели в ней прозорливицу.
Любое действие Ксении почиталось за благой знак. Было замечено, что, если Ксения приласкает или хотя бы просто дотронется до больного ребенка, тот непременно выздоровеет. Это уже были реальные чудеса исцеления. Непрестанной молитвой и великим смирением стяжала она этот дар благодатный.
Прозорливость ее также удивляла и пугала. «Зелена крапива, а скоро увянет», — сказала она цветущей здоровьем женщине, которой вскоре предстояла кончина. Видела Ксения судьбу людей наперед. Выходит она однажды к той самой знакомой, которой отдала когда-то свой дом, и говорит: «Что ты сидишь тут, тебе Бог младенца послал». Недоумевающая женщина поспешила туда, куда указала ей Ксения, и видит: сбил извозчик беременную женщину, которая здесь же и родила, а сама скончалась. Кто она и откуда, никто не знал. И взяла знакомая Ксении младенца себе. Так появился у нее через посредство Ксении приемный сын. Воспитала его, вырастила, и сын до конца ее дней заботился о своей приемной матери.
Приходит однажды блаженная Ксения к одной своей знакомой, к юной незамужней девушке, и говорит совершенно непонятный ей текст: «Иди скорее на кладбище, там твой муж свою жену хоронит». Привыкла юная особа с детства предсказаниям Ксении повиноваться, пошла туда вместе со своей матерью. Все уже разошлись с кладбища, только молодой вдовец рыдает над могилой жены. Пришедшие мать с дочкой водицей в лицо ему побрызгали, одеколоном виски потерли, в себя привели, стали утешать. Вот так они и познакомились, а через год молодые сыграли свадьбу.
Множество подобных чудес являла Ксения окружающим ее людям. Прекратила пожар, начавшийся в одном из домов. Явившись во сне, приказала
бросить пить приверженцу ви-нопития.
А к концу ее сорокапятилетних скитаний почти все жители Петербурга знали и любили эту странную старушку, одетую в красную кофту и зеленую юбку, а иногда наоборот — в зеленую кофту и красную юбку. Стоило ей появиться, как купцы открывали перед ней двери лавок и зазывали ласково: «Андрей Федорович! Зайди ко мне, возьми хоть яблочко!», а извозчики останавливались и просили проехать с ними хоть пару шагов. Все знали — она приносит удачу в торговле, в извозе, во всех житейских делах.
И умерев такой же бездомной, как прожила сорок пять лет, она наконец обрела вечный покой на Смоленском кладбище, куда и сейчас идут и идут верующие со своими житейскими заботами.